Лошадиных дел мастер
Обращение “коновал” для нынешних врачей, будь то специалист из обычной “человеческой” больницы или ветеринар, считается оскорбительным. Но если чуть-чуть отлистать назад страницы истории, то смысл обращения в корне изменится. К представителям этой профессии раньше относились с большим почетом и уважением — как они того и заслуживали.
Домашний скот для любого крестьянина был не роскошью, а жизненной необходимостью, а потому за здоровьем саврасок и буренок следили с особым тщанием. Но крестьянин просто физически не мог уследить за всем, а найти ветеринара-профессионала (думаю, что и слов-то таких в большинстве губерний тогда не слышали) можно было только в крупных городах. А как быть жителям дальних уездов, в которых точно так же держали скотину, и она не менее тяжело болела? Как раз им и приходили на выручку коновалы — по сути, те же ветеринары, действующие больше народными средствами, чем официальными методами, преподаваемыми в учебных заведениях. Когда зародилось это ремесло, с точностью сказать нельзя. Одно из ранних упоминаний о нем относится к XVII веку, но мне кажется, что его “возраст” насчитывает несколько тысячелетий.
Чаще всего коновалам приходилось холостить домашний скот. Жеребцов — чтобы были более смирными, кабанов, баранов и быков — чтобы быстрее набирали вес. А само название профессии появилось благодаря собственно процессу охолащивания: чтобы кастрировать коня, его вначале нужно было повалить на землю, и только потом оперировать. Естественно, для проведения операции коновал должен обладать твердой рукой, и быть хорошо знакомым с повадками животных: это позволит ему действовать быстро и точно, чтобы не покалечить животное и не нанести крестьянскому хозяйству еще больший ущерб. Но, так как народ в то время был в большинстве своем неграмотен, то львиную долю своих знаний коновалам приходилось получать на практике. Чем больше практики — тем точнее движения. Конечно, это в любом деле так, но здесь на кону стояло здоровье (а то и жизнь) животного. Потому навыки и секреты профессии передавались от мастера к ученику, от отца — к сыну, и часто становились достоянием одной семьи, оставленным в наследство следующему поколению.
Однако животных требовалось не только кастрировать, но и лечить иногда. Коновалы не гнушались никакой работой, и брались даже за самые запущенные случаи. Будет ли животное снова здоровым после такого лечения — это уже другой разговор. Я упоминала, что коновал предпочитал народные методы: в его походной сумке всегда лежал набор трав, и некоторые минеральные ингредиенты, такие, как купорос, мышьяк, алебастр, горючая сера, и прочие в том же духе. В арсенале процедур чаще всего значилось кровопускание, прокол в брюшине для отвода газов, и невероятное количество разнообразных отваров. Самым же распространенным средством была так называемая “кладь”. Смесь состояла из яиц, сурьмы, мышьяка, растительного масла и еще пары-тройки ингредиентов, которые у каждого “специалиста” были свои. Самое интересное, что эта гремучая смесь действительно помогала, и ей умудрялись лечить абсолютно все — от расстроенного желудка до сибирской язвы. Иногда особо рисковые парни из числа коновалов пробовали даже людей лечить своими средствами, предусмотрительно выбирая пациентов из жителей дальних деревушек. Обычно ничем хорошим такое врачевание не заканчивалось. А что касается животных, то коновалы не только лечили, но и выполняли сопутствующую работу, вроде промывания копыт и отпиливания рогов.
Знахари и шарлатаны
Если посмотреть со стороны — не так уж все и плохо. Но какой получится коновал без лечения заговорами! Благодаря такой практике за этой братией быстро закрепилась слава знахарей и колдунов. Этому способствовали и языческие верования, и искренняя вера некоторых лекарей в свои уникальные способности, и ловкость особо умных тунеядцев, которые нагло “примазывались” к заслугам настоящих коновалов.
Еще несколько сотен лет назад в своих молитвах лошадиные доктора обращались к православным святым, которых считали покровителями животных: Флору и Лавру, Анастасии, Власию, Василию Кесарийскому. Сохранился вот такой заговор:
Господи, благослови. Господь, милости пошли, чрез мои уста грешные, чрез Имя Господнее. Доставлю рукочтение свое. Милостивый батюшка, конный заступник Фрол-Лавер, заступи, сохрани и помилуй от жаркого водопоя, от тяжелого перегона. Семьдесят семь скорбей. семьдесят семь болестей, все скорби и болести отнимаю, бел-горюч камень на дно опущаю, чтобы этому белому горючему камню со дна не подыматися, ни в хрящах, ни в ноздрях, ни в буйной головушке не подыматися. Милостивый конный Фрол-Лавер, заступи, сохрани и помилуй, лошадушки в работу, а коновалу рубль серебром за заботу.
Но что-то подобное заучивали только те, кто дорожил своей репутацией. Часто бывали случаи, когда псевдо-коновалы просто говорили какую-нибудь абракадабру, при помощи которой вполне успешно запудривали наивному населению мозги, получали свои деньги и уходили в другую деревню, а несчастное животное через несколько дней погибало от болезни или “лечения”.
Старики разделяли коновалов на два “типа”: одни постоянно жили в селе, лечили местную скотину и изредка похаживали в соседние деревни. Другие осенью уходили на “промысел” в компании пары таких же ловких, как и сам коновал, помощников, и возвращались домой только по весне. Были и своеобразные “центры” ремесла, в которых коновальством зарабатывала почти вся мужская часть населения. Это обусловлено тем, что в таких районах были очень сложные условия для занятий сельским хозяйством, потому и подрабатывал народ всем, чем мог. Одним из таких центров стала Симбирская губерния: еще в XIX веке из ее сел выходило до 1000 коновалов. Особо отличались скрыпинские умельцы: они передавали секреты внутри села, и даже сформировали собственный язык. Там были намешаны исковерканные татарские слова и цифры, но, тем не менее, жаргон имел право на существование.
Если в странствиях у коновалов все было “схвачено”, то дома царило запустение. Хозяйство спорилось ровно настолько, насколько хватало сил у жены и детей, которые оставались дома — дожидаться добытчика и заготавливать ему снадобья на будущее. После особо удачного сезона (2-3 месяца) он мог вернуться домой с несколькими возами новообретенного имущества, и, помимо, привезти до тысячи рублей ассигнациями. Надо отметить, что это весьма приличная сумма.
Иногда коновалам случалось уходить на промысел в дальние губернии, и домой возвращаться только через несколько лет. Объяснялись такие “командировки” очень просто: прослыв шарлатанами в окрестных деревнях, горе-лекарям приходилось искать “свежие уши”, которые поверят в их неземное мастерство и наймут для лечения скотины.
К концу XIX века коновалы начали совмещать основное ремесло со смежной мелочью, например, сбытом книжек и лубочных картинок. Это оказалось не менее прибыльным занятием, и вскоре значительная часть коновалов переквалифицировалась в офень. Но первых по-прежнему можно было узнать по простой домашней одежде, широкому ремню, перекинутому через плечо (он был необходим для “укладывания” четвероногих пациентов на землю), и кожаной сумке со снадобьями. Главным отличительным знаком была латунная бляха, прикрепленная к сумке, изображавшая фигурки коня и человека. Сейчас такие “аксессуары” превратились в предмет коллекционирования.
Благодаря шарлатанам от профессии и появилось оскорбительное значение слова “коновал” — то есть человек, не имеющий достаточной квалификации. Но были и другие — еще в XVIII-XIX веках обученные специалисты состояли на государственной службе, и обязательно прикреплялись к армейским частям. Их тоже называли коновалами: переименование в более благозвучных ветеринарных фельдшеров произошло только в 1869 году.
Источник →
